Общие условия развития культуры. Октябрьская революция и гражданская война в России до предела обострили международную обстановку, усилили политический и экономический кризис внутри страны.
В очень трудном положении оказалось население российских городов. Биолог Б.Е. Райков так описывает революционный Петроград: «Выдача хлеба по карточкам снизилась до 200 граммов на человека, временами вместо хлеба выдавали немолотый овес… Торговля совершенно прекратилась, лавки были пусты и заколочены. В домах не было ни света, ни воды, так как водопровод и канализация замерзли, а электростанции бездействовали... В городе свирепствовал сыпной тиф. Случаи голодной смерти получили массовый характер. Люди разбегались, стремясь попасть в более теплые и сытые места страны. Но уехать было крайне трудно, поезда ходили редко... Население Петрограда за три года сократилось с двух миллионов до 800 тысяч человек».
Резко возросла преступность. М. Горький писал, что успех революции был связан и с тем, что она обратилась к самым низменным инстинктам, которые так легко разбудить в человеке. Хозяевами жизни почувствовали себя люмпенские слои. «Грабь награбленное» – под таким девизом совершались бесконечные «экспроприации».
В первые революционные годы практические шаги большевиков определялись необходимостью удержания власти в своих руках и уверенностью, что сразу после пролетарской революции можно перейти к коммунистическим отношениям, которые предполагали отсутствие частной собственности, прямое распределение материальных ценностей вместо товарно-денежных отношений, плановость хозяйства, всеобщность труда. Отсюда – национализация, продразверстка, политика «военного коммунизма», заключение Брестского мира, подавление мятежа «левых эсеров», разгон Учредительного собрания – меры, которые вызывали недовольство у той или иной части населения, а чаще всего у абсолютного большинства. Не случайно, появлялись настроения «неуравновешенности, неопределенности, отчаяния, безверия», что усиливало хаос и политическое противостояние.
Одной из важнейших составляющих политики советской власти была провозглашена культурная революция. В конечном счете, она преследовала две основные задачи: приобщение к культуре широких слоев населения; организация культуры таким образом, чтобы она показывала преимущества нового строя.
Задача приобщения к культуре простого народа звучала весьма благородно и привлекательно. На III Всероссийском съезде Советов В.И. Ленин говорил: «Раньше весь человеческий ум, весь его гений творил только для того, чтобы дать одним все блага техники и культуры, а других лишить самого необходимого – просвещения и развития. Теперь же все чудеса техники, все завоевания культуры станут общенародным достоянием, и отныне никогда человеческий ум и гений не будут обращены в средства насилия, в средства эксплуатации».
Советская власть спешила доказать, что революция произошла в интересах народа. Первые декреты были направлены на установление демократических институтов власти, ликвидацию неравенства по национальному признаку, раскрепощение женщины. Из подвалов и лачуг семьи трудящихся переселяли в особняки заводчиков, дворян, купцов, духовенства. Вводится социальное страхование, принимаются законы по охране труда, бесплатной медицинской помощи.
В 1918 г. было предпринято массовое издание классиков литературы под названием «Народная библиотека». Вместо роскошных дореволюционных изданий для узкого круга лиц, предлагались издания дешевые, но строго выверенные, без искажений цензуры и, кстати, отлично оформленные. К работе над иллюстрациями были привлечены лучшие русские художники Б. Кустодиев, А. Бенуа, В. Конашевич. В серии «Народная библиотека» вышли произведения Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Толстого, Некрасова, Тургенева. И это, заметьте, в то время, когда финансовое и экономическое положение государства было крайне затруднено.
Школы, библиотеки, музеи, театры, институты, лаборатории, художественные галереи, клубы, все богатство культуры объявляется народным достоянием. Уже в 1917 г. были национализированы Эрмитаж, Русский музей, Третьяковская галерея, Оружейная палата, частные коллекции Мамонтовых, Морозовых, Третьяковых, В.И. Даля, И.В. Цветаева. Активно создавались новые музеи: в некоторых усадьбах – музеи быта (имения Юсуповых, Шереметьевых, Строгановых), игрушки, изящных искусств, мебели (Александровский дворец Нескучного сада), Морозовского фарфора, живописи, антирелигиозные экспозиции. Всего только с 1918 по 1923 гг. было открыто 250 новых музеев.
Однако сменить хозяина в условиях революции было далеко не самым сложным делом. Массы никогда не считали дворянскую культуру своей. Горький в «Несвоевременных мыслях» приводит факты разграбления имущества в Зимнем, Гатчинском и других дворцах. Был разгромлен Малый театр в Москве, обворована уборная знаменитой актрисы М.Н. Ермоловой. В процессе национализации многое от неразумения и некультурности за ценности не принималось, растаскивалось, расхищалось и уничтожалось. Пропадали бесценные библиотеки и архивы. В барских домах устраивались клубы, школы, но эти постройки быстро ветшали и разрушались.
В тоже время, большевистское правительство никак нельзя обвинить в том, что они не пытались обуздать революционную стихию. Уже в ноябре 1917 г. при Наркомпросе была создана комиссия по делам музеев и охраны памятников искусства и старины. Затем последовал целый ряд декретов об охране библиотек, памятников искусства и старины. Однако новые хозяева продолжили «народную традицию», только с более благородными целями. Произведения искусства бессовестно и неумно разбазаривались, раздаривались, ими оплачивали сделки с западными партнерами (особый размах эта деятельность приобрела в 20–30-е гг.). На недоуменные возгласы тех же западных специалистов отвечали примерно так: «Все равно скоро будет мировая революция и все к нам вернется».
Единодушно большевики выступили против церкви, январским декретом 1918 года она была отделена от государства. Осенью 1918 года глава русской православной церкви патриарх Тихон отказался благословить белое движение и обратился к властям, обвиняя их в разжигании смуты и хаоса в стране, осуждая братоубийство. В ответ последовали новые притеснения, запрет крестных ходов, отмена колокольного звона во всех церквях, была проведена компания по ликвидации мощей русских святых. В течение 1918–1920 годов патриарх дважды привлекался к суду Ревтрибунала. Тихона объявили «главой контрреволюции».
В феврале 1921 г. появился декрет об изъятии церковных ценностей. Закрывались монастыри. К монахам, проявлявшим недовольство, применялись суровые санкции карательных органов. По неполным данным за первые годы советской власти было уничтожено 360 тыс. церковнослужителей.
Новая власть решительно поддерживала разрушение традиционной народной морали. Молодежные лидеры организовывали дискуссии об отмирании любви, как пережитке капитализма. Было создано общество «Долой стыд». Преследование церковных обрядов (венчание, крещение) шло на государственном уровне, взамен предлагались «новые» традиции – «октябрение» (крещение), когда ребенка с пеленок принимали в комсомол и давали революционное имя.
Вообще в годы революции появилось немало мягко говоря странных имен, мода на которые очень быстро прошла. Популярными были имена типа – Революция, Диктатура, Гегемона, Ледат (Л.Д. Троцкий), Вилен (В.И. Ленин), Вектор (Великий коммунизм торжествует), Тролезин (Троцкий, Ленин, Зиновьев), Ясленик ( Я с Лениным и Крупской).
Ситуация осложнялась тем, что собственно большевистская интеллигенция по своему образовательно-культурному уровню была неоднородна. Наряду с весьма высокообразованными людьми, в партии большевиков активно работали деятели типа «недоучившихся студентов», которые несли с собой люмпенский дух и нетерпимость к чужим взглядам.
В обществе широко распространились классовая подозрительность и антиинтеллигентские настроения. Постоянно распространялись лозунги о недоверии к образованности, о необходимости «бдительного» отношения к специалистам, которые рассматривались как антинародная сила. Квалифицированный труд понимался как привилегированный, антидемократический.
Считалось, что пролетарской партийности соответствуют только ученые, вышедшие из рабочих. Остальные заслуживают профессионального недоверия и изгнания из научной среды. Иные даже полагали, что и пролетарского происхождения мало для того, чтобы специалистученый («спец») оставался в рамках пролетарской науки и идеологии, необходимо еще, чтобы параллельно он продолжал в течение всей жизни заниматься физическим трудом (например, был слесарем в железнодорожных мастерских).
Результатом такой политики стала массовая эмиграция представителей русской культуры. Потери были весьма ощутимы. Страну покинули химик П.И. Вальден, историки Н.П. Кондаков, П.Г. Виноградов, выдающийся авиаконструктор И.И. Сикорский, крупный механик С.П. Тимошенко, один из создателей телевидения В.К. Зворыкин и многие другие крупные ученые.
Конечно, большинство остались на родине, и многие активно помогали новому режиму, одни – по убеждению, другие – повинуясь патриотическому долгу. «Теперь поздно бороться с большевиками; им следует помогать, чтобы уменьшить отрицательные результаты их политики и увеличить положительные» – писал в декабре 1917 г. физик Я.И. Френкель. Достаточно сказать, что в гражданской войне Советскую власть защищала почти половина офицерского корпуса бывшей царской армии.
Руководители большевистской партии вполне своевременно почувствовали, что «утечка» умов не могла не привести к существенному понижению духовно-интеллектуального уровня страны. «Но от раздавленного капитализма сыт не будешь, – подчеркивал В.И. Ленин. – Нужно взять всю культуру, которую капитализм оставил, и из нее построить социализм… А эта наука, техника, искусство – в руках специалистов и в их головах. Здесь одним насилием ничего не сделаешь».
Власти старались привлечь на свою сторону представителей прежней российской интеллигенции. Правда, только тех, кто мог принести пользу в области естествознания, техники, практического производства. Изыскивались средства на материальную поддержку ученых.
Большое внимание уделялось и улучшению материальной базы научно-исследовательской деятельности. Отпускаются необходимые средства Институту экспериментальной медицины, Институту труда и другим научным учреждениям. За годы гражданской войны было создано много новых научных подразделений, среди которых следует назвать Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ) под руководством профессора Н.Е. Жуковского, радиолабораторию в Нижнем Новгороде (руководитель – М.А. Бонч-Бруевич), оптический, физический, физико-технологический институты.
Судьба не технической интеллигенции оказалась куда более драматичной. В 1921 г. была репрессирована профессорская группа, так называемой Петроградской боевой организации, куда попали люди никаких террористических действий против власти не принимавшие, в т.ч. был расстрелян поэт Н. Гумилев, активно помогавший советской власти.
Осенью 1922 г. в административном порядке были высланы 200 ученых, философов, историков, литераторов. Среди пассажиров «Философского парохода» были Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, Н.О. Лосский, Ф.А. Степун, С.Л. Франк, Л.П. Карсавин, А.А. Кизеветтер, Ю.И. Айхенвальд, М.А. Осоргин, С.Н. Прокопович.
Идеологический критерий становится основным в оценке качества любого «продукта» творческой интеллигенции. Система образования, общественные науки, литература, искусство и театр превращались в инструменты воспитательного воздействия Советской власти на широкие народные массы.
Образование. До октябрьских событий 1917 года три четверти населения страны оставались безграмотными. Особенно удручающее положение было в национальных окраинах: неграмотных таджиков насчитывалось 99,5%, киргизов – 99,4%, якутов – 99,3%, узбеков – 98,4%. Поэтому органы управления культурой видели свою основную задачу в ликвидации неграмотности.
В октябрьские дни 1917 был создан Народный комиссариат по просвещению (Наркомпрос), во главе с А.В. Луначарским. В 1918 г. – Конституция законодательно закрепила право для всех на «полное, всестороннее и бесплатное образование». В 1919 году Совнарком принял декрет, согласно которому все население России в возрасте от 8 до 50 лет обязывалось обучаться грамоте на родном или русском языке. Была создана Всероссийская Чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, а осенью 1923 г. – добровольное общество «Долой неграмотность!» (ОДН), во главе с М.И. Калининым.
По всей стране, включая самые отдаленные уголки появляются школы грамоты, избы-читальни, кружки по ликвидации безграмотности. Обучение ведется за счет государства. Всех слушателей освобождали от работы на два часа с сохранением заработной платы. Советам предоставлялось право привлекать все гражданские слои населения к обучению неграмотных в порядке трудовой повинности.
Необходимо подчеркнуть, что тяга к знаниям была действительно велика. Не хватало бумаги, учебников, писали на побеленных стенах углем, чернила делали из свеклы, учились при лучине, восковых свечах. В Красной Армии грамоту осваивали при любых условиях. С.М. Буденный вспоминал, что в одном из полков 1-й Конной Армии, когда красноармейцы шли строем на передовую линию фронта комиссар на спины кавалеристов, пришпиливал ленты бумаги, на которых крупно были написаны буквы алфавита. В годы первой пятилетки комсомольцы объявили культурный поход под девизом: «Грамотный, обучи неграмотного!».
В короткие сроки были созданы буквари для взрослых не только на русском, но и на национальных языках народов РСФСР. Всего с 1920 по 1940 г. было обучено 50 млн. мужчин и женщин. Грамотность добралась в самые отдаленные уголки страны в юрты, чумы и хаты. Активные действия советской власти позволили приобщить широкие массы народа к началам «книжной» культуры, способствовали созданию системы культурно-просветительской работы, появлению сети народных библиотек, клубов, читален, где проводились лекции, беседы, агитконцерты, ставились агитпьесы.
Кроме штурмовых мер ведется планомерная работа по созданию советской системы народного образования. В 1918 г. в положениях «Об организации дела народного образования в РСФСР» и «О единой трудовой школе» определяются основы школьного обучения. Вводилась единая государственная бесплатная школа с совместным обучением мальчиков и девочек. В национальных районах обучение предполагалось на родном языке. Изучение общеобразовательных дисциплин сочеталось с трудовым воспитаем. В школах создавались органы самоуправления. В учебных заведениях ввели строго определенное расписание занятий, жесткую регламентацию учебной и общественной работы. С середины 1918 по 1920 год число школ увеличилось почти наполовину, а учащихся – на 3 млн. человек.
Резкие изменения произошли и в системе высшего образования. В основном они заключались в его пролетаризации. В августе 1918 г. были введены новые правила приема в вузы. Для привлечения в состав студентов рабоче-крестьянской молодежи этими правилами отменялись вступительные экзамены, плата за обучение, устанавливались стипендии для студентов из пролетарских слоев.
Для того чтобы облегчить учебу молодежи, не обладавшей необходимым уровнем первоначальной подготовки и не имевшей базового среднего образования, в стране создаются так называемые рабочие факультеты (рабфаки) – общеобразовательные учебные заведения, осуществляющие подготовку в вузы. Несмотря на трудности, связанные с гражданской войной, мероприятия большевиков в области высшего образования привели к тому, что число вузов к 1920 году увеличилось почти в 2,5 раза, а количество обучающихся в них студентов удвоилось по сравнению с довоенным временем. Особое внимание уделялось подготовке преподавательских кадров. Открывались учительские курсы, педагогические институты.
В учебные программы, как школ, так и вузов вводился обязательный блок марксистских дисциплин. Преподаватели и профессора, не разделявшие коммунистических убеждений, увольнялись. Нередко на их место выбирались или назначались лица, фанатично преданные Советской власти, но не имевшие высшего образования. Все это не могло не оказать влияния на качественный уровень подготовки учащихся школ и студентов. Весной 1922 г. профессорами и преподавателями ряда вузов были организованы забастовки протеста, вызванные реформой. Вскоре из крупнейших вузов Москвы, Петрограда, Киева были уволены и высланы за границу 150 профессоров.
Основные направления и тенденции в литературе и искусстве. Художественное творчество, разумеется, переживает коренную ломку. Оно должно было теперь вписаться в предложенную систему ценностей. В противоборство вступают две тенденции: строить новое на основе дореволюционных традиций или все «разрушить до основанья…» и создать чисто пролетарскую культуру, которая не будет иметь ничего общего с прошлыми достижениями русской и мировой культуры.
Сторонники последней тенденции сплотились вокруг Пролеткульта (объединение культурно-просветительных организаций пролетариата), сформировавшегося в сентябре 1917 г. К 1920 г. в его составе насчитывалось около 400 тысяч человек. В 1918–1923 гг. выходило более 30 пролеткультовских журналов. Ни одно из художественных объединений того времени не могло соперничать с ним в размахе издательской деятельности.
Идеологи и практики Пролеткульта исходили из доктрины классового характера культуры, нередко доводя ее до абсурда: если что-либо имело место до 1917 года, значит – это враждебно революции. Некоторые из левых пролеткультовцев предлагали заменить даже учебные программы по математике, географии, другим естественным наукам «индустриально-пролетарскими» программами. Учебники объявлялись «безусловным предрассудком». Насаждалось представление, что подлинная история человечества началась только в октябре 1917 года, а до этого была только некая предыстория. Деятелями Пролеткульта абсолютизировался классовый подход в оценке любых явлений русской истории, а само понятие «русская культура» объявлялось реакционно-монархическим.
Необходимо подчеркнуть, что поначалу, многие поэты и художники с энтузиазмом включились в «борьбу за новую культуру». Революция справедливо представлялась многим как космический, вселенский катаклизм и всю сложность чувств легче было выразить языком символов, отсюда склонность к метафоре, к гиперболе, которая была характерна для всех видов творчества в первые революционные годы. В тоже время, сильны были и реалистические тенденции, как наиболее понятные революционным массам.
Литература. Горячо на революционные события откликнулась поэзия. Стихотворениям, поэмам, «сверхповестям» В. Хлебникова (одного из «отцов» кубо-футуризма) присущи гуманизм, дух свободы, оптимизм. Хлебников гордился тем, что заранее назвал 1917 г. как время крушения Российской империи.
Поначалу, предельно совпали интересы руководителей партии большевиков и В. Маяковского. В его стихах многократно упоминаются Ленин, Дзержинский, Рыков, Сталин. Маяковский создал группу ЛЕФ – левый фронт искусств, к которому тяготели композитор Шостакович, режиссеры Эйзенштейн, Мейерхольд.
В ЛЕФе сложилась теория «социального заказа» или «литературы факта». Поэзии отводилась чисто служебная роль. Требовались фельетоны, рекламные надписи, сатирические стихи против врагов внешних и внутренних, оды в честь руководителей, революционных праздников, стихотворные репортажи. До крайних пределов отрицание поэзии дошло в Новом ЛЕФе, созданном Маяковским в 1927 г.
Большинство русских литераторов относились, мягко говоря, с опаской к новшествам. Атмосфера непримиримости, неуступчивости, попирание общечеловеческих ценностей приводили в отчаянье поэтов и писателей. З. Гиппиус предрекала:
Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,
Смеются пушки, разевая рты.
И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь!
М. Горький в 1918 г. публикует «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре», попавшие сразу же в разряд запрещенной литературы. Автор откровенно заявил о том, что он не разделяет позиции большевиков, что «вооруженные и безоружные люди превратились в стадо баранов», «здоровые силы страны погибают, истребляя друг друга». Писатель призывает к бережному отношению к национальным богатствам и наследию прошлого.
Отличительной особенностью тех лет стало увлечение публицистикой, общественной деятельностью. В.Г. Короленко, автор «Слепого музыканта», «Истории моего современника», создал замечательные очерки «Земли! Земли!», «Письма к Луначарскому», стал автором множества статей одинаково обличающих дикость и жестокость как большевиков, так и украинских националистов и прочих правительств, в руки которых время от времени переходила его родная Полтава.
По инициативе писателя был организован сбор продовольствия для голодающих, образована «Лига спасения детей». Короленко вынужден был «превратиться в ходатая», взял на себя роль посредника «между разными борющимися партиями», защиту безвинно страдающих. Не случайно, в декабре 1921 г. Полтава три дня прощалась с умершим писателем. В городе в день похорон был объявлен траур, отменили увеселения и спектакли, замерли предприятия и учреждения. Многие организации и частные лица вместо приобретения венков делали взносы в пользу голодающих.
1921 г. оказался трагическим для русской кульутры. Погибли А. Блок и Н. Гумилев. Этот год у многих уничтожил иллюзии, порожденные революцией. Кроме всего прочего, эту дату называют завершением «серебряного века» русской литературы.
Театр. Советский театр рождался мучительно в бурных дискуссиях о путях нового, советского искусства и его первые шаги, по словам С.М. Эйзенштейна, были полны «загибами» и «безумствами». Наряду с профессиональными театрами появляется множество студий, организованных совсем неопытной молодежью, для которых театр был единственной политической трибуной (радио не было, газеты выходили очень маленькими тиражами).
Будущий кинорежиссер С. Эйзенштейн создает первый театр «Пролеткульта», где работали Г. Александров, А. Левшин, М. Штраух. Увлеченные революционной идеей, сторонники принципиально нового театра, в отличие от многих, подошли к делу очень серьезно. Они изучали и марксизм, и взгляды выдающихся западноевропейских и отечественных режиссеров, теорию психоанализа З. Фрейда, различные религиозно-философские системы. И, все же, все революционное, по их мнению, делалось в противовес старому, и главным оставался лозунг: «Кто не с нами, тот против нас».
Поскольку никто не знал что такое «пролетарское искусство» старые пьесы ставили на новый лад. В классику вмонтировали аттракционы, акробатические этюды, включали злободневные политические диалоги, песенки и куплеты. Пролеткультовский театр представил на суд зрителя свою интерпретацию пьесы А. Островского «На всякого мудреца довольно простоты». В спектакле появились эмигранты-контрреволюционеры, выставленные из России. Мамаев стал Милюковым-Проливным (образ кадета Милюкова, в свое время утверждавшего необходимость завоевания проливов), гусар Курчаев расщепился в трио врангелевских гусар. Подобные спектакли пользовались большой популярностью у публики, особенно у молодежи.
Поиском новых выразительных средств театрального искусства, созвучного революционной эпохе был занят и руководитель Студенческой драматической студии Е. Вахтангов. И, если, Эйзенштейн довольно быстро отнес свою раннюю деятельность к «загибам», то Вахтангов добился в своем творчестве удивительных результатов. Уже в 1921 г. его театр снискал заслуженную славу, благодаря постановкам, проникнутым духом современности, отличавшимся яркостью и остротой формы. С 1926 г. театр стал носить имя Е. Вахтангова.
Кино. Новое правительство сразу же усвоило, что кино – «важнейшее из всех искусств». В августе 1919 г. была национализирована вся фотографическая и кинематографическая торговля и промышленность. «Дело идет о создании совершенно нового духа в этой отрасли искусства и просвещения… – писал А.В. Луначарский. – Мы должны помнить, что социалистическое государство должно придать социалистический дух и кинозрелищам».
Губнаробразам был поручен контроль за кинорепертуаром. «Старые» фильмы сразу же запретили, поскольку они оказались совершенно непригодны по своей идеологической направленности. Советских фильмов еще не было, поэтому имевшиеся – безжалостно кромсали. Из них вырезали все, что, по мнению инспекторов, не соответствовало революционному духу, давали новые надписи, сочиняли «подходящие» тексты, перемонтировали отдельные эпизоды.
Для создания собственной кинопродукции правительство привлекает крупнейших писателей и поэтов – А. Толстого, А. Серафимовича, В. Брюсова, А. Белого, М. Горького, А. Блока. В 1919 г. начала работать Московская государственная школа кинематографии во главе с режиссером В. Гардиным. Первый советский художественный фильм назывался «Серп и молот» и был посвящен проблеме укрепления союза города и деревни.
Экранизировались классические произведения, но только те, которые показывали бесправие трудящихся в царской России. М. Горький составил детальный план инсценировок по истории культуры и сам написал сценарий из жизни первобытного общества. Главное место занимали, конечно, агитационные фильмы.
В агитационно-инструкторские поезда ВЦИКа обязательно включались киновагоны и автокинопередвижки. Для населения фильмы демонстрировали бесплатно.
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин
1918 год в Петрограде
| Содержание |